Романтизм 60-х. Евгений Гинзбург
«Я, Гинзбург Евгений Михайлович, родился на Никольской улице, в семье художника-исполнителя интерьерных и монументальных работ Михаила Николаевича и Ольги Дмитриевны, работницы Центрального телеграфа иностранной связи.
Родился 27 марта 1939 г. В 1941 году началась война с Германией. Немцы были в двух шагах от Москвы и сильно бомбили центр города по ночам.
Ходил в школу №177; она находилась на той же улице Никольской, где я жил. Она была расположена в Иконоспассом монастыре – это было помещение греко-латинской академии, где по преданию учился Михайло Ломоносов.
После занятий в школе ходил в городской Дом пионеров в ИЗО-студию к педагогу Воронову, а уже в старших классах поступил в ИЗО-студию к профессору Н. А. Кравченко, у которого готовился к поступлению в Строгановское училище.
Закончить Строгановку мне удалось в 1967 году, только после службы в армии с 1958 по 1961 год.
Учился я на вечернем отделении, так как надо было обязательно работать в графическом бюро у замечательного художника графика Георгия Щетинина, который привил мне первые навыки промышленного дизайна. Я тогда не предполагал, что это станет для меня делом всей жизни.
В Бюро я проработал три года. Там со мной работали замечательные художники с такой же судьбой, как у меня. Щетинин любил таких, и мы учились друг у друга и усваивали понятие дизайн на практике.
Следующим этапом была «Промграфика». Возглавлял её в то время Крюков Андрей Дионисович, но самым примечательным был Художественный Совет, в который входили лучшие графики Москвы – это была по-настоящему суровая школа. Но те, кто проходил её до конца, становились профессионалами навсегда. В «Промграфике» проходили постоянные творческие выставки графических и живописных работ – это был настоящий университет.
За работой я даже не заметил, как в 1967 году закончил Строгановку, точнее её отделение художественной обработки металла.
На протяжении всех лет учёбы и работы я старался постоянно писать, то есть я работал только для того, чтобы иметь возможность содержать мастерскую и заниматься живописью.
Я был членом профсоюза художников, так как работал и в издательствах, оформляя книги.
В Горкоме графиков на Малой Грузинской меня приняли в секцию живописцев. Началась бурная выставочная жизнь. Живописцы и графики Горкома вдруг прогремели на всю Москву и Россию.
Люди стояли на морозе по несколько часов, чтоб попасть на выставку Горкома графиков – это был свежий ветер перемен. Выставки шли по всей Москве: на Патриарших, в заводских клубах, в кинотеатрах.
В Москву приезжали художники из других городов, чтобы участвовать в наших выставках, многие оставались в Москве навсегда.
Я входил в группу Владимира Немухина – называлась она «двадцатка». Была вторая группа – называлась она 21 (очко), её возглавлял Эдуард Дробицкий, который впоследствии возглавил горком.
Мне был близок В. Немухин своей харизматической внешностью и высоким уровнем своей новой, ни на кого непохожей, рационально выверенной живописи – это была совершенно новая культура.
Мне был в то время (конец 60-х и начало 70-х) близок Эдик Гитейнберг, Эдик Зеленин из Новокузнецка (друг Михаила Шимякина) и художник Ryk, который на меня оказал сильное этическое влияние.
Кук практически не выставлялся со своей красавицей женой Лилией Пирилловой, содержали художественный салон, очень влиятельный через который прошла вся богемно-интеллектуальная Москва.
Отголоском тех незабываемых событий были приглашения зарубежных галерей. Многие художники приобрели мировую славу и после событий 90-х, когда Россия пошла по пути демократии. Они смогли провести свои персональные выставки в Москве, в самых престижных галереях.
О себе могу сказать, что российские галереи не предлагали мне сотрудничать на постоянной основе, но я проводил выставки почти во всех столицах Европы и в городах США.»
Е. Гинзбург
11 апреля 2013 г.
Подробности
- Начало: 25 апреля 2013 г. в 16:00