Картины трех: от сопротивления к выражению художественной формы. Дмитрий Лушников, Анна-Мария Пангилинан, Полина Торхова

Картины трех: от сопротивления к выражению художественной формы. Дмитрий Лушников, Анна-Мария Пангилинан, Полина Торхова

Суждение о художественной форме, раскрытие ее индивидуальных свойств и внешних проявлений всегда прельщает мыслящего о живописи человека своим завуалированным, сокрытым, неопределенным характером. Именно невозможность сколько-нибудь однозначно оценить истоки и происхождение морфологической структуры художественной формы создает то тяготение мысли к поиску, которое, произрастая из стимула потенциального открытия, наделяется сопутствующими ему признаками обаяния. Эти признаки - своеобразная привилегия мышления, «льгота» возможности допущения, возникающего на утвержденном месте зрителя, изначально удаленного от картины и замысла художника. Обходя стороной и пренебрегая дистанцией, зритель без колебания связывает, внезапно приоткрывшийся ему смысл произведения и как следствие замысел художника с многогранным инструментарием художественной формы. Пытаясь объяснить, а не описать картину, он забывает о ее внутренней природе сопротивления. Установить деликатный, вдумчивый взгляд на живопись предлагает выставка работ Дмитрий Лушникова, Анны-Марии Пангилинан и Полины Торховой «Картины трёх: от сопротивления к выражению художественной формы».

Объединяющим и организующим, «до-выставочным» принципом экспозиции становится общее стремление художников акцентировать внимание зрителя на первостепенности художественной формы в живописи. Таким образом, можно говорить о том, что замысел художника не проникает в картину извне, а зарождается в ней самой. Интерес к осмысленному обоснованию и поступательному подходу к объекту изображения, безусловно, неслучаен: участники выставки – выпускники этого года монументальной мастерской МГАХИ им. В. И. Сурикова (Максимов Е.Н, Лубенников И. Л). Картины в преддверии индивидуального поиска под эгидой опыта академического образования: от постановки к работе «наедине», выставка промежуточной стадии - вот та социальная атмосфера минувшего студенчества и провозглашение будущности самостоятельного творчества.

Однако, как уже было отмечено, художественная форма, обладающая свойством сопротивления своего инструментария, не терпит социального вмешательства как такового, поэтому самоорганизующимся пространственным элементом экспозиции становится визуальное качество картины и выражение индивидуальной манеры художника. В работах Дмитрия Лушникова область выражения художественной формы, которую можно обозначить как «интенсивное всматривание в вещь живописи», возникает на границе жанров. Проявляясь, прежде всего, в развернутости единого плана постановочного натюрморта, лишенного пространственного давления над его составной частью, она раскрывает конституцию, материальность, фактуру, назначение предмета («Греческий натюрморт», «Натюрморт с вишнями», «Натюрморт с пятью хлебами»). Воплощение предмета как артефакта в натюрморте трансформируется в поиск обособленных пространств-мест архитектурных пейзажей художника («Подъезд», «Дверь», «Колокольня»). Действующей силой этого перехода становится декоративность цвета, которая с одной стороны подводит к упорядоченности предметов в натюрморте, а с другой стороны моделирует временные состояния пространства-места. Совершенно иной вектор развития художественной формы образуется в работах Анны-Марии Пангилинан. Анализируя внешние и внутренние состояния объекта изображения, художник создает колорит картины в соответствии с признаками и свойствами модели: от этнографического интереса («Африканец в желтом») к означающему жесту и узнаванию мимолетных настроений в метафорической атмосфере аллюзии на сюжет священной истории («Маша», «Юдифь», «Ева») – от открытых и ярких цветов к работе на сближенных тонах. Эта реакция цветового сдвига и приобретенная вторичность смысла, производящая содержание от отклика формальных законов цвета имеет место и в пейзажах, где «общее место» природы, ее топос развертывается в приоритетном авторском взгляде. Эмоциональная напряженность, лирика близости и поэтика «лицом к лицу» от живописи – тот словестный ряд, который сопрягает художественную форму с предлагаемой мелодичностью действительности в картинах Полины Торховой. Перенесенный из ассоциативного сплетения и мгновенных изменчивых преломлений объекта наблюдения, ритм формообразования начинает «циркулировать» в материале картины, задавая темп ее организации. От природной «покорности», «сглаженности» и «рафинированности» холста и масла («Портрет мужа», «Арабский платок», «Автопортрет с попугаем», «Рыжая») к «фиксированности» поверхности и «завершенности» цветовых созвучий темперы и оргалита («Селия», «Селия в зимнем саду»).

Желание молодых художников показать всю сложность и разнородность явлений современной станковой живописи чрезвычайно актуально в настоящий момент «интерактивных усилий». Не притязать, а подступаться к произведению изобразительного искусства, руководствуясь формулой множеств - фракталом художественной формы и ее изначальной самобытностью!


Саленков Александр,
18 августа 2013 г.



Подробности

  • Начало: 22 августа 2013 г. в 16:00

Поделиться событием