Давид и Голиаф. Константина Батынкова

Давид и Голиаф. Константина Батынкова

Выставка «Давид и Голиаф» Константина Батынкова. Десятая в проекте «Точка отсчёта. Ветхий Завет XXI век», инициированном три года назад Вадимом Гинзбургом. Следуя концепции проекта, Константин Батынков создал три комплекта иллюстраций к трём книгам, каждая из которых, имеет тексты на русском, английском и иврите.

Московский художник Константин Батынков много и успешно работал в разных жанрах, от графики до фотографии. Для его работ характерна монохромная палитра, каллиграфическая точность рисунка и совмещение гигантского и крохотного в одном пространстве. Анна Пожидаева в статье к каталогу выставки отмечает, что графическая серия Батынкова взяла что-то от старого кинематографа и многомерных пространств книжной графики Геннадия Калиновского.

Константин Батынков мыслит масштабно — панорамные виды сменяют крупные планы лиц и фигур персонажей. Точка зрения словно из космоса, она близка авторской апокалиптической серии Un Futuro Felice. Единоборство Давида и Голиафа разворачивается вне времени и пространства: «мальчишка-пастух раскручивает пращу — и гладкий камень, подобранный им на дне ручья, летит, как пушечное ядро или небесное тело, над Иерусалимом начала нашей эры, над храмом, который он, младший в доме отца своего, ещё даже не начал строить».




Иллюстрации: Константин Батынков
Кураторы: Вадим Гинзбург, Екатерина Прокошева

Дизайн и создание книг: «Мастерская на Чистых»

Всего создано 3 экземпляра книги с рукотворными иллюстрациями Константина Батынкова, каждый имеет текст на русском, английском и иврите.

Выпущен каталог к выставке в 100 экземплярах, где опубликованы работы первой книги.




«Давид и Голиаф» Константина Батынкова

Давид — царь, пророк, строитель Храма, автор псалмов и предок Мессии — появляется в мировом искусстве очень рано, но первые его изображения единичны. Так, в здании синагоги III века в Дура-Европосе представлена прежде всего его царственная ипостась — помазание Давида Самуилом (илл. 1) и воцарение над Израилем.

В христианском же мире первые его изображения связаны прежде всего с миниатюрами, украшающими рукописи Псалтири VIII—X веков. Так, греческая Парижская псалтирь (сама рукопись датируется Х веком, но, вероятно, очень близка к более ранней традиции, V—VI веков) содержит биографический цикл миниатюр, где Давид всегда фигурирует в сопровождении аллегорических фигур, иллюстрирующих его состояние. Там он пасёт стада и играет на псалтири в присутствии Мелодии, побеждает льва и медведя с помощью Крепости, Голиафа с помощью Силы (илл. 2), кается в грехе в присутствии Умоперемены, составляет текст Псалтири рядом с Мудростью и Пророческим даром.

В западноевропейских псалтирях — как, например, в Псалтири Корби из Амьена — он выступает в первую очередь именно как автор псалмов: в инициале к первому псалму Давид представлен со свитком, пишущим текст Псалтири, голова его увенчана крестчатым нимбом, что указывает на его роль прародителя Христа. В середине IX века во фронтисписе к тексту Псалтири в Библии Вивиана (илл. 3) он представлен полуобнажённым, пляшущим перед ковчегом с арфой-псалтирью в руках. Голова его увенчана короной, а по углам листа представлены четыре светские добродетели, приличествующие государю. Сама композиция миниатюры свидетельствует здесь о богоотцовстве Давида, напоминая лист с Христом во славе и символами евангелистов из этой же рукописи. К концу XI века эта же идея богоотцовства Давида найдёт новое выражение в композиции «Древа Иессеева» (илл. 4), родословного древа Спасителя от отца Давида — Иессея — до Богоматери и самого Христа.

Сцену единоборства с Голиафом в этот ранний период мы увидим отдельно лишь изредка, на византийском блюде VII века или в уже названной Псалтири Корби, в инициале к 51-му псалму («Что хвалишься злодейством, сильный»). Начиная же с XII века эта сцена станет в западноевропейской традиции самой популярной из всей истории Давида. Она будет открывать текст Псалтири в инициале В к первому псалму (Beatus vir, «Блажен муж») наряду с изображением Давида-псалмопевца (илл. 5). В т. н. «типологических циклах», связывающих события Нового завета с их ветхозаветными прообразами, единоборство с Голиафом фигурирует как провозвестие сошествия Христа во ад и сокрушения адских врат (илл. 6).

Лучше всего известны современному зрителю скульптурные изображения Давида в искусстве итальянского Ренессанса и барокко — от юных и хрупких триумфаторов Донателло и Вероккио, попирающих уже отрубленную голову Голиафа, до микеланджеловского гораздо более сложно трактованного образа в знаменитой четырёхметровой статуе юноши-тяжеловеса, изображённого не в момент триумфа, а за секунду до начала боя, в мучительное мгновение принятия решения. Столетием позже Джан Лоренцо Бернини покажет Давида уже в действии, раскручивающим пращу, а его современник Караваджо вновь вернётся к идее триумфа. Интересно, что подробно, в нескольких сценах, единоборство с Голиафом изображалось в мировом искусстве разве что в готических «книгах библейских иллюстраций» — так, в Библии Мациевского середины XIII века (илл. 7) цикл занимает шесть сцен: от Давида перед Саулом до его триумфального входа в город с головой Голиафа в руках.

Графическую серию Константина Батынкова трудно поставить в этот по определению несовременный контекст. Его листы сочетают панорамные виды и близкие планы, есть в них нечто и от старого кинематографа (особенно в перепадах масштабов, вызывающих в памяти «Руслана и Людмилу» 1972 года и единоборство Руслана с гигантской головой), и от сложно построенных многомерных пространств книжной графики Геннадия Калиновского.

Однако поставленная им задача представляется в чём-то схожей с задачей средневекового миниатюриста, помещавшего сцену единоборства Давида и Голиафа рядом с сошествием во ад. Его Давид — даже не юноша, а ребёнок, как в ранней средневековой миниатюре (илл. 8). Тем кинематографичнее и нереальнее разворачивается это единоборство вне времени и пространства, в многослойном мире, где мальчишка-пастух раскручивает пращу — и гладкий камень, подобранный им на дне ручья, летит, как пушечное ядро или небесное тело, над Иерусалимом начала нашей эры, над храмом, который он, младший в доме отца своего, ещё даже не начал строить. В серии Батынкова этот храм не только уже отстроен сыном Давида Соломоном — он уже дважды разрушен и выстроен заново Иродом, и за те секунды, пока камень летит, история совершила свой путь от мальчика-Давида до Того, о Ком он пришёл свидетельствовать, — его далёкого потомка, Сына Давидова, Мессии.

Анна Пожидаева





Подробности

  • Открытие: 12 марта 2020 г. в 16:00
  • Дни работы: 13 марта — 24 марта 2020 г.
  • Выходной: Cреда

Поделиться событием