Путь на вершину горы Тайшань. Татьяна Ян

Путь на вершину горы Тайшань. Татьяна Ян

Эта выставка – впечатления от встречи с Китаем через долгое временя (четверть века). Но, пожалуй, прежде всего – это размышления о том, чем важна для меня, человека православной культуры, Поднебесная. Кроме общей любознательности, интереса к совершенно иному мироощущению и, конечно, праздника для глаза художника.

Восхождение на главную священную гору Тайшань в истории и культуре Китая – это паломничество от Земли к Небу. На протяжении двух с лишним тысячелетий его совершали все императоры Китая, и по сей день по этой лестнице более чем в 6200 ступеней проходят сотни тысяч людей, неся на вершину свои вопросы или благодарения Небу. Так одно из событий моего путешествия – подъем на гору Тайшань - стало началом внутреннего пути преодоления границ привычного. Бывает очень полезно и поучительно посмотреть на свой дом со стороны, заглянуть в родные окна с улицы, сквозь шум чужого мира. Замечаешь то, что перестала видеть, находясь внутри, что-то заново переосмысливаешь, в чем-то уверяешься и, в тоже время, начинаешь еще больше понимать всеобщность, единство и непреложность основных законов жизни человека в этом мире. «Господня земля и исполнение ея, вселенная и все живущие на ней..» (пс. 23)

Пожалуй, самое главное впечатление на этом пути – иное чувство реальности. В отличие от европейского личноцентрированного рефлексирующего сознания, осложненного и раздробленного наследством постмодерна, в Китае человек все так же целостен, открыт и дружественен окружающему миру, как и тысячелетия назад. Этот народ сохранил единение с мирозданьем, где каждый по-прежнему чувствует себя частью земли и неба. Более того, жива изначальная иерархия ценностей – первичность, непреложная реальность мира невидимого. Земной мир продолжается неразрывно и в ином измерении. Сам человек видится как соотношение «что снаружи, то и внутри». А все внутреннее в человеке, как принадлежность иному миру, важнее и выше внешнего. «Земля – Человек – Небо»

В Китае легко и естественно ощущается ценность каждого мгновения дня, оттого что именно так живет, пожалуй, весь этот народ – проживает жизнь как дар. Знаменитая даосская «таковость» всего сущего, всегда слышимая, и в ритуалах и ежедневности, символическая глубина. «Иди как идешь, стой, как стоишь, сиди, как сидишь» /чаньский коан/. Здесь почти не встретить одну из главный черт, так свойственную европейской культуре – self-центричность, отношение к себе как к центру жизни, главной точке бытия. Знаменитое китайское «чувство Пути», пожалуй, до некоторой степени сравнимо с известным понятием amor fati /любовь к своей участи, судьбе/, вдохновение на жизнь здесь и сейчас, приятие ее, каковы бы не были обстоятельства. Или с христианским пониманием полноты бытия, наполненного верой, когда «жизнь жительствует» (из слова свт. Иоанна Златоуста на святую Пасху). Но если для европейской культуры это, увы, отдельное явление, то в Поднебесной это национальное качество.

Еще Китай показал мне путь к примирению с реальностью, с тем миром, который предстает перед нами, с прозой жизни, которая всегда (особенно здесь, в России) была – казалась – враждебной внутренней жизни. Ежедневность, пребывание в обыденности было всегда самым трудным испытанием. «В китайском универсуме нет ни идеального, ни материального, ибо и то и другое – предметно, а бытие по-китайски есть только место резонанса всех ритмов мгновения, сокрытая в вещах сила дематериализации» (В.Малявин. Цветы в тумане).



Слово «китайское» в нашем языке – когда все существует в отсутствии привычной логики, но тончайшего, хитрейшего устроения; колоссального масштаба, но из мельчайших частей, и каждая часть несет в себе все уложение этого целого; а «китайская мудрость» - невозможность понимания, запутанность мысли. Это оттого что привычно продолжаем мерить эту страну аршином европейской логики и понятий. Тогда как в этом мире для нас иное – все. Здесь жизнь - движение и перетекание по кругу, и само это движение хранит в себе изначальный покой и заведомо известны последствия нарушения равновесия и порядка. Все явления природы, времени и пространства, тело человека, его судьба подчинены единым закономерностям и могут быть описаны в единых/общих категориях и понятиях. Здесь все, даже самое искусное произведение, лишено личностной индивидуальности из-за бесконечной количественной и временной повторяемости (от львов у ворот храмов до вездесущего термоса), все переплавлено вечностью, на всем и во всем ее дыхание. Вещь, явление всегда больше самого себя – во всем знаки типического, родовые признаки. И в этом – несомненный признак высшей стабильности.
--
Пустота
Сила - в отсутствии силы, в мягкости, гибкости и тишине.
Слабость
--
Все главное – в несказанном, в паузах и пространстве между предметами

Рассказывать о Китае языком европейской живописи – дело очень опасное. Трудно не впасть в стилизацию, не потерять себя. Поскольку самый естественный, точный и емкий язык, который содержит в себе весь кодовый набор китайского пространства – это, конечно, традиционная живопись го-хуа. И попадая в эту страну начинаешь именно так и видеть и мыслить. Авторского, личного высказывания представить себе никак не удавалось. Но, вернувшись домой, вопреки собственной уверенности, что писать про Китай не буду – начала работать.
Не знаю, что именно и как изо всех этих размышлений нашло отражение в моей живописи, но вот такие были у меня мысли, когда писала.

Татьяна Ян
2014




Восхождение: вот ключевое слово о человеке на Востоке, где человек никогда не есть нечто неизменное с приданными ему раз и навсегда правами, но становится собой, очеловечивает себя в той мере, в какой превосходит, преодолевает себя. Человеческая жизнь на Востоке выстраивается по вертикальной оси и иерархична по природе. Человек Востока призван идти к Небу, и чем больше в нем небесного, тем больше в нем человеческого. Таков «небесный гуманизм» Востока, глубоко отличный от «земного гуманизма» Запада.

Картины Татьяны Ян кажутся мне одним из самых убедительных в современном искусстве свидетельств «небесного» предназначения человека. Я нахожу эти свидетельства в особой пронзительности взгляда художника, умеющего открывать в вещах силу чистой вещности, захлестывающую и растворяющую в своей взрывном динамизме привычный предметный мир, но только для того, чтобы утвердить непреходящие качества вещного бытия. Еще более надежным свидетельством «небесной полноты» жизни – всегда только чаемой и воспоминаемой – служит совершенно особая внутренняя сферичность взгляда Татьяны Ян, придающая ее картинам качество медитативного опыта. Это качество внутренней, отсутствующей глубины, неизмеримой дистанции, которое открывается просветленному сознанию, т.е. сознанию, пробудившемуся к присутствию мирового тела. Наложение разных планов видения, смещение природных образов и человеческих письмен, зияние бездны превращений в мгновенном впечатлении – знаки этой вселенской сферы, развертывающейся на плоскости картины вечной кривизной пространства.

«Претворяющий Великий Путь подобен слепцу, идущему без посоха», – говорили китайские учителя. Мудрый живет неисчислимым рас-хождением или, если угодно, бесконечно малым расстоянием всеобщего (не)схождения, которое высвобождает неисчерпаемое разнообразие вещей, пред-оставляет всему пространство жизненного роста, утверждает небесную полноту жизни.

Восхождение на святую гору – единственное достойное занятие в Китае. Первый мудрец Китая Конфуций первым поднялся на гору Тайшань. Я тоже не раз проделал свой путь на вершину Тайшань и до сих пор помню его во всех подробностях: подступ к тающему в вечерних сумерках исполинскому горному массиву, долгий и монотонный подъем по скрытым во мгле ступеням, пронизывающий холод вершины, спящие вповалку и сидящие на дереве, словно гигантские птицы, паломники в армейских шинелях, их громные крики радости при первых лучах рассвета и уходящие за горизонт горные цепи в клочьях тумана – неведомый чудесный мир, открывающийся с вершины священной горы, где обрываются земные пути и начинается мир небесный.

Этот миг раскрытия бесконечности Неба искупает все тяготы восхождения в темноте земного неведения. Надеюсь, посетители выставки переживут этот миг прозрения вместе с Татьяной Ян, как пережил его я.


Владимир Малявин




Выставку можно посмотреть:

15.02 с 14.00 до 16.00
18, 19, 20, 25 с 16.00 до 22.00
23 февраля с 16.00 до 21.00

В другие дни посещение по предварительной записи
по телефону: +7 926 539 1881



Подробности

  • Открытие: 13 февраля 2014 г. в 16:00
  • Дни работы: 14 февраля — 25 февраля 2014 г.
  • Выходной: Cреда

Поделиться событием