Плохая видимость. Семён Агроскин
Работы на выставке — результат моего интереса к видимой трансформации реальности. Природа сама создаёт приём: туман придаёт инопланетный вид картине, зритель перестаёт обыденно считывать окружающую действительность, замедляется время. Эффект тумана дематериализует предметы, лишает их веса, смещает присущие им смыслы. Выбранные сюжеты не объединены темой, не имеют прямой связи друг с другом. Здесь пейзажи предполагаемые, как бы спроецированные. Водонапорные вышки, заброшенная силосная башня, столбы электропередач, рекламный щит — всё это лишь отпечатки на холсте. “Недопроявленность” фиксации — так можно определить авторскую идею. Сквозь тонкий пергамент тумана просачиваются лишь отголоски реальных страстей, не более. Индустриализация обернулась чередой ржавых каркасов. Электрификация — громадными градирнями в окне. Романтика дороги трансформировалась в бесконечное разглядывание рекламных щитов. Мосты, ангары, эстакады стали всего лишь декорацией, зыбко висящей в молочно-белой взвеси. Реальные цвета выцветают, отпадают за ненадобностью, как старая краска.
Семён Агроскин
Оксюморон в природе и культуре
Туман — это Тёрнер, а Тёрнер — это туман, дымка, взвесь морских капель, и как вот уже лет 50 нельзя писать «просто розу», не учитывая того, как писали её предшественники, так и о самодовлеющей атмосфере вне эстетики великого англичанина сегодня думать нельзя. Но помещение внутрь волшебного фонаря массивных и заведомо «некрасивых» городских реалий — задача смелая, и её выполняет Семён Агроскин. Он никуда не уходит от того, что видит, при этом оставаясь в том культурном месте-времени, в котором ему так комфортно пребывать. Это философская живопись, медитация, осуществлённая широким мазком, захватывающим больше, чем физически занимает места.
«Смерть живописи» в XXI веке, о которой так долго предупреждали постмодернисты, по-видимому, отменяется. Другой вопрос, какой её “быть”, каковы её язык, приёмы и идея, отличающие наше время от эпохи Рембрандта или Сезанна. Предыдущее столетие поставило во главу угла, с одной стороны, нарочитую узнаваемость созидаемого на холсте мира, а с другой — некоторую недосказанность, недоработанность, незаконченность как намёк на то, что творение продолжается. Текущий век требует, как кажется, определённости, законченности высказывания и параллельно — нового взгляда на обыденность, поиск волшебного в привычном, тайного в явном. И каждый культурный живописец отвечает на этот вызов умением переработать собственной рукой и сознанием тот сегмент традиции, который физически ощущает своим.
Для живописца Семёна Агроскина естественно жить в мире светотени и создаваемого ею бесконечного объёма, глубокого пространства, зачастую — в сериях разных лет — данного с необычных ракурсов. В серии «Плохая видимость» ситуация усложнена тем, что окружающий мир в целом ряде работ дан фронтально. Особенно это заметно на урбанистических пейзажах. Прямой взгляд на явление — из окна ли, из внутреннего ли пространства личности, которое тоже есть «окно», какая-то рамка, мировоззренческая или физическая, — исключает, казалось бы, разомкнутость и многосмысленность самого явления (так бывало в работах Михаила Рогинского). Но очертания «второй природы» горожанина, укрупнённые и не оставляющие места на холсте ни человеку, ни зачастую даже земле или небу, у Агроскина стёрты, и нерезки, и ни градирни, ни мосты, ни трубы не равны самим себе.
Дым, этот «туман наоборот», то же самое делает с деревьями в природе «первой». Всё превращается, скорее, в некоторые внутренние формулы постижения внешнего мира, это столь же явления, сколь и мысли о явлениях.
И ограниченный фрагмент перерастает свои границы. Так работает оксюморон, этот змей, пожирающий собственный хвост, помещённый в ландшафт XXI века и не забывающий, что ничего завершённого на свете не существует.
Вера Калмыкова
Подробности
- Открытие: 20 октября 2016 г. в 16:00
- Дни работы: 21 октября — 1 ноября 2016 г.
- Выходной: Cреда